Экзистенциальный подход к личности виктора франкла. Смысловая теория личности В.Франкла

Личность как триединство. Фрейд считал, что психика состоит из трех слоев - сознательного («Сверх-Я»), предсознательного («Я») и бессознательного («Оно»), в которых и располагаются основные структуры личности. При этом содержание бессознательного по мнению Фрейда не доступно осознанию практически ни при каких условиях. Содержание предсознательного слоя может быть осознано человеком, хотя это и требует от него значительных усилий. В бессознательном слое располагается одна из структур личности - «Оно», которая фактически является энергетической основой личности. «Оно» - бессознательное (глубинные инстинктивные, в основном сексуальные и агрессивные побуждения), играет главную роль, определяющую поведение и состояние человека. В «Оно» содержатся врожденные бессознательные инстинкты, которые стремятся к своему удовлетворению, к разрядке и таким образом детерминируют деятельность субъекта. Фрейд считал, что существует два основных врожденных бессознательных инстинкта - инстинкт жизни и инстинкт смерти, которые находятся в антагонистических отношениях между собой создавая основу для фундаментального, биологического внутреннего конфликта. Неосознанность этого конфликта связана не только с тем, что борьба между инстинктами как правило происходит с бессознательном слое, но и с тем, что поведение человека вызывается как правило одновременным действием обеих этих сил.

С точки зрения Фрейда инстинкты являются каналами, по которым проходит энергия, формирующая нашу деятельность. Либидо (см. приложение), о котором так много писал и сам Фрейд и его ученики и является той специфической энергией, которая связана с инстинктом жизни. Для энергии, связанной с инстинктом смерти и агрессии Фрейд не дал собственного имени, но постоянно говорил о ее существовании. Он также считал, что содержание бессознательного постоянно расширяется, так как те стремления и желания, которые человек не смог по тем или иным причинам реализовать в своей деятельности вытесняются им в бессознательное, наполняя его содержание.

Вторая структура личности - «Я» по мнению Фрейда также является врожденной и располагается как в сознательном слое, так и в предсознании. Таким образом мы всегда можем осознать осознать свое «Я», хотя это может быть для нас и не легким делом. Если содержание «Оно» расширяется, то содержание «Я», наоборот сужается, так как ребенок рождается по выражению Фрейда с «океаническим чувством я», включая в себя весь окружающий мир. Со временем он начинает осознавать границу между собой и окружающим миром, начинает локализовать свое «Я» до своего тела, сужая таким образом объем «Я».

Третья структура личности - «Сверх-Я» не врожденная, она формируется в процессе жизни ребенка. Механизмом ее формирования является идентификация с близким взрослым своего пола, черты и качества которого и становятся содержанием «Сверх-Я». В процессе идентификации у детей формируется также Эдипов комплекс (у мальчиков) или комплекс Электры (у девочек), то есть комплекс амбивалентных чувств, которые испытывает ребенок к объекту идентификации.

На грани внутреннего взрыва. Фрейд подчеркивал, что между этими тремя структурами личности существует неустойчивое равновесие, так как не только их содержание, но и направления их развития противоположны друг другу. Инстинкты, содержащиеся в «Оно» стремятся к своему удовлетворению, диктуя человеку такие желания, которые практически не выполнимы ни в одном обществе. «Сверх-Я», в содержание которого входит совесть, самонаблюдение и идеалы человека, предупреждает его о невозможности осуществления этих желаний и стоит на страже соблюдения норм, принятых в данном обществе. Таким образом «Я» становится как бы ареной борьбы противоречивых тенденций, которые диктуются «Оно» и «Сверх-Я». Такое состояние внутреннего конфликта, в котором постоянно находится человек, делает его потенциальным невротиком. Поэтому Фрейд постоянно подчеркивал, что не существует четкой грани между нормой и патологией и испытываемое людьми постоянное напряжение делает их потенциальными невротиками. Возможность поддерживать свое психическое здоровье зависит от механизмов психологической защиты, которые помогают человеку если не предотвратить (так как это фактически не возможно), то хотя бы смягчить конфликт между «Оно» и «Сверх-Я».

Юнг рассматривал структуру личности как состоящую из трех компонентов:
1) сознание - ЭГО - Я;
2) иидивидуальное бессознательное - "ОНО";
3) "коллективное бессознательное", состоящее из психических первообразов или "архетипов". Коллективное бессознательное - в отличие от индивидуального (личностного бессознательного) - идентично у всех людей и потому образует всеобщее основание душевной жизни каждого человека, будучи по природе своей сверхличным. Коллективное бессознательное - наиболее глубинный уровень психики.

Юнг рассматривает его и как результат предшествующего филогенетического опыта, и как совокупность коллективных идей, образов человечества, как наиболее распространенные в ту или иную эпоху мифологемы, выражающие "дух времени". По мнению Юнга, таким новейшим примером является созданный уже в нашу эпоху миф о летающих тарелках. В снах, бредовых фантазиях многих людей имеется определенное сходство с мифологическими, фольклорными сюжетами, и даже с древнейшими космологическими идеями, хотя человек сознательно этих мифов, идей мог и не знать, не быть с ними знаком. Но архетип как таковой отличается от переработанных форм - от сказок, от мифов. Он представляет собой бессознательное содержание, которое изменяется по мере его сознания и восприятия: оно трансформируется под влиянием того индивидуального сознания, на поверхности которого оно возникает. Образно "архетип можно сравнить с "руслом реки", он, как "русло", дает общее направление, но конкретное содержание приобретает индивидуализированные формы.

Архетип усваивается личностью, поэтому он есть в личности, но он есть и вовне. Часть архетипа, усвоенная и направленная вовне, образует "персону" ("маску"), сторона архетипа, обращенная внутрь индивида, - это "тень",("тень носит врожденный характер: если "сорвать "маску", то увидим "тень", которая проявляется в комплексах, симптомах"). Психологическая коррекция эффективна лишь если происходит коррекция "тени" и "персоны". Индивидуальное бессознательное человека можно познать через "комплексы" - совокупность психического содержания, заряженных одной змоцией, одним аффектом. Комплексы проявляются через симптомы, а совокупность симптомов образует синдром (например, страх, агрессивность).

Корректировать надо комплексы в целом, а устранять отдельные симптомы бесполезно, убрав один симптом, получаем новые симптомы, поскольку первопричина - комплекс - продолжает существовать и иметь свою разрушительную силу. Чтобы корректировать "комплекс", необходимо извлечь из бессознательного эмоционально заряженный "комплекс", переосознать его и изменить его эмоциональный знак, поменять направление аффекта, то есть цель - устранить не симптом, а тот аффект, который лежит в основе "комплекса".

Юнг ввел понятие связующего принципа - синхронности, которое обозначает осмысленные совпадения событий, разделенных во времени и пространстве. По его определению, синхронность вступает в силу, когда "определенное психическое состояние имеет место одновременно с одним или несколькими внешними событиями, которые возникают как значимые параллели текущему субъективному состоянию". Синхронично связанные события явно соотносятся тематически, хотя между ними нет линейно причинной связи.

Теория личности Ф. Фромма - система представлений, в которых постулируется ведущая роль в человеческом поведении бессознательных побуждений, но, в отличие от теории З. Фрейда, здесь они рассматриваются как социально, а не биологически обусловленные. Человек теряет инстинктивные связи с природой, но на их место приходят экзистенциальные и исторические социальные противоречия, которые служат источником общественно обусловленных потребностей. Но если общество препятствует их удовлетворению, формируются иррациональные способы решения проблем человеческого существования в форме мазохизма, садизма, деструктивизма или конформизма, реализация которых приводит к образованию различных типов характера и возникновению неврозов.

Теория личн. Франкла включает три осн. составляющие: учение о стремлении к смыслу, о смысле жизни и о свободе воли . Осн. тезис учения о стремлении к смыслу гласит: человек стремится обрести смысл и ощущает экзистенциальную фрустрацию или вакуум, если его попытки остаются нереализованными. Стремление к смыслу Франкл рассматривает как врожденную мотивационную тенденцию, присущую всем людям и являющуюся осн. движущей силой поведения и развития личности . Отсутствие смысла порождает у чел. состояние экзистенциального вакуума, являющегося причиной ноогенных неврозов . Последние коренятся не в психической, а в духовной сфере существования человека.

Гл. тезис учения о смысле жизни – жизнь чел. не может лишиться смысла ни при каких обстоятельствах; смысл жизни всегда может быть найден. С т. з. Франкла, смысл не субъективен, чел. не изобретает его, а находит в мире, в окружающей действительности. Франки предлагает пути, посредством которых чел. может сделать свою жизнь осмысленной: 1) с помощью того, что мы даем жизни (в смысле нашей творч. работы); 2) с помощью того, что мы берем от мира (в смысле переживания ценностей); 3) посредством позиции, которую мы занимаем по отношению к судьбе, которую не в состоянии изменить. Соответственно выделяются три группы ценностей, творчества, переживания и отношения . Ценности, в свою очередь, представляют собой смысловые универсалии, кристаллизовавшиеся в результате обобщения типичных ситуаций, с которыми человечеству пришлось сталкиваться в истории. В нахождении смыслов человеку помогает совесть , являющаяся интуитивной способностью отыскать единственный смысл ситуации .

Осн. тезис учения о свободе воли гласит, что чел. свободен найти и реализовать смысл жизни, даже если его свобода ограничена объективными обстоятельствами. Речь идет о свободе чел. по отношению к своим влечениям , наследственности, факторам и обстоятельствам внеш. среды. По Франклу, чел. свободен потому, что обладает двумя фундамент, психол. характеристиками: способностью к самотрансценденции и к самоотстранению, т. е. возможности выйти за пределы самого себя, подняться над ситуацией, посмотреть на себя со стороны. Свобода, с т. з. Франкла, тесно связана с ответственностью , прежде всего за правильное нахождение и реализацию смысла своей жизни .

Психотерапевтич. аспект Л. состоит в помощи клиенту найти утраченный смысл жизни и тем самым избавиться от ноогенных неврозов.

Основоположником когнитивной теории личности является американский психолог Дж.. Келли (1905-1967). По его мнению, единственное, что человек хочет знать в жизни - это то, что с ним произойдет в будущем.

Главным источником развития личности, согласно Келли, является среда, социальное окружение. Когнитивная теория личности подчеркивает влияние интеллектуальных процессов на поведение человека. В этой теории любой человек сравнивается с ученым, проверяющим гипотезы о природе вещей и делающим прогноз будущих событий. Любое событие открыто для многократного интерпретирования. Главным понятием в этом направлении является «конструкт» (от англ. сonstruct - строить). Это понятие включает в себя особенности всех известных познавательных процессов (восприятия, памяти, мышления и речи). Благодаря конструкторам, человек не только познает мир, но и устанавливает межличностные отношения. Конструкторы, которые лежат в основе этих отношений, называются личностными конструкторами. Конструкт - это своеобразный классификатор-шаблон нашего восприятия других людей и себя.

Келли открыл и описал главные механизмы функционирования личностных конструкторов, а также сформулировал основополагающий постулат и 11 следствий. Постулат утверждает, что личностные процессы психологически канализированы таким образом, чтобы обеспечить человеку максимальное предсказание событий. Все остальные следствия уточняют этот основной постулат.

Келли полагал, что личность обладает ограниченной свободой воли. Конструктивная система, сложившаяся у человека в течение жизни, содержит в себе известные ограничения. Однако он не считал, что жизнь человека полностью детерминирована. В любой ситуации человек способен сконструировать альтернативные предсказания. Внешний мир - не злой и не добрый, а такой, каким мы конструируем его в своей голове. В конечном итоге, по мнению когнитивистов, судьба человека находится в его руках. Внутренний мир человека субъективен и является, по мнению когнитивистов, его собственным порождением. Каждый человек воспринимает и интерпретирует внешнюю реальность через собственный внутренний мир.

Согласно когнитивной теории, личность - это система организованных личностных конструктов, в которых перерабатывается (воспринимается и интерпретируется) личный опыт человека. Структура личности в рамках данного подхода рассматривается как индивидуально своеобразная иерархия конструктов.

После краткого увлечения в юности психоанализом, Виктор Франкл начинает с конца 1930-х гг. работу над собственной концепцией. Окончательное ее оформление произошло в экстремальных условиях фашистских концентрационных лагерей, узником которых Франкл был в 1942-1945 гг. Таким образом, его теоретические и психотерапевтические взгляды и технологии прошли серьезную апробацию как собственным опытом, так и опытом его пациентов, психолого-философскими воззрениями его коллег и учеников.

Теория личности Франкла была изложена в нескольких книгах, самой известной из которых является, пожалуй, «Человек в поисках смысла», вышедшая в конце 1950-х гг. и неоднократно переизданная во всем мире. Эта теория состоит из трех частей - учение о стремлении к смыслу, учение о смысле жизни и учение о свободе воли. При этом стремление к осознанию смысла жизни он считает врожденным, и именно этот мотив является ведущей силой развития личности. Смыслы не являются универсальными, они уникальны для каждого человека в каждый момент его жизни. Смысл жизни всегда связан с реализацией человеком своих возможностей и в этом плане близок к понятию самоактуализации Маслоу. Однако существенным отличием Франкла является идея о том, что обретение и реализация смысла всегда связана с внешним миром, с творческой активностью человека в нем и его продуктивными достижениями. При этом он, как и другие экзистенциалисты, подчеркивал, что отсутствие смысла жизни или невозможность его реализовать приводит к неврозу, порождая у человека состояния экзистенциального вакуума и экзистенциальной фрустрации.

Теория личности Франкла центрирует свою позицию на учении о ценностях, т.е. понятиях, несущих в себе обобщенный опыт человечества о смысле типичных ситуаций. Он выделяет три класса ценностей, которые позволяют сделать жизнь человека осмысленной: ценности творчества (например, труд), ценности переживания (например, любовь) и ценности отношения, сознательно принимаемого по отношению к тем критическим жизненным обстоятельствам, которые мы не в состоянии изменить.

Смысл жизни можно найти в любой из этих ценностей и поступках, порождаемых ими. Из этого следует, что нет таких обстоятельств и ситуаций, в которых человеческая жизнь утратила бы свой смысл. Нахождение смысла в конкретной ситуации Франкл называет «осознанием возможностей действия по отношению к данной ситуации». Именно на такое осознание и направлена логотерапия, которая помогает человеку увидеть весь спектр потенциальных смыслов содержащихся в ситуации, и выбрать тот, который согласуется с его совестью. При этом смысл должен быть не только найден, но и реализован, так как его реализация связана с реализацией человеком самого себя.

В этой реализации смысла деятельность человека должна быть абсолютно свободной. Не соглашаясь с идеей всеобщего детерминизма, Франкл, как и другие психологи и философы (Хайдеггер, Сартр, Маслоу), разделяющие его позицию, стремится вывести человека из под действия биологических законов, которые этот детерминизм постулируют. В таких попытках ученые обращались и к разуму человека, и к его нравственности, творчеству и т.д. Франкл же вводит понятие «ноэтический уровень» существования человека.

Признавая, что наследственность и внешние обстоятельства задают определенные границы возможностей поведения, он подчеркивает наличие трех уровней существования человека: биологического, психологического и поэтического, или духовного, уровня. Именно в духовном существовании и находятся те смыслы и ценности, которые играют определяющую по отношению к нижележащим уровням роль. Таким образом он формулирует идею о возможности самодетерминации, которая связана с существованием человека в духовном мире. В этом плане понятие Франкла «ноэтический уровень» можно рассматривать как более широкое по отношению к тем, что связывают свободу воли с каким-то одним видом духовной жизни.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Министерство образования Республики Беларусь

УО «БрГУ имени А.С. Пушкина»

Творческая работа на тему:

Проблема смысла в теории Виктора Франкла

Выполнила студентка II курса, 24 группы

психолого-педагогического факультета.

Белоус Л.В.

Руководитель:

Луцюк Л.Ф.

Брест - 2006

• ПЛАН
• 1. Общая характеристика Философии экзистенциализма
• 2. Теория Виктора Франкла

1. Общая характеристика Философии экзистенциализма

С учетом содержания понятия "рационализм" (от лат. "ratio" -разум) и противоположного ему понятия "иррационализм" (от лат. "irrationalis" неразумный, бессознательный) можно разделить различные философские системы на рационалистические и иррационалистические. Например, позитивистская философия по своему понятию рационалистична, ибо ее сторонники убеждены, что мир познаваем средствами разума, науки. Существуют философские системы, представители которых делают упор на определенные духовные реальности, находящиеся за пределами рационального мышления или даже ему противостоящие (воля, интуиция, инстинкт, бессознательное и т.д.). Для постижения такой реальности, по их мнению, необходимы вне научные, вне логические средства.

Иррационалистические тенденции прослеживаются на протяжении всей истории философии. Но особенно широкое распространение они получили на рубеже XIX-XX вв. в связи с осознанием кризисных явления в западной цивилизации. Иррационализм проявился в таких течениях зарубежной философии, как философия жизни, экзистенциализм, герменевтика. На примере экзистенциализма можно выявить некоторые особенности иррационализма.

Экзистенциализм "философия существования" в середине XX в. был одним из самых модных философских течений. Его наиболее крупные представители: М. Хайдеггер, К. Ясперс в Германии, Г. Марсель, Ж.П. Сартр, А. Камю во Франции, Н. Абаньяно в Италии, У. Баррет в США. Основная его тема духовный мир человека, судьба личности в современном мире. Данная тема, близкая любому художнику, писателю, поэту, делает это направление популярным среди художественной, интеллигенции. Указанное обстоятельство побуждает самих экзистенциалистов обращаться к языку искусства.

Влияние экзистенциализма на массовое, сознание столь велико, что известный российский поэт А. Вознесенский заявил: "Самое значительное, что дал XX век философии это экзистенциализм".

Различают экзистенциализм светский (Хайдеггер, Caртр, Камю) и религиозный (Ясперс, Марсель), хотя это различие достаточно условно.

Идеи, созвучные экзистенциалистскому стилю философствования, можно встретить и у некоторых мыслителей, заявивших о себе еще в XIX в. (С. Кьеркегор, Ф. Достоевский, Л. Шестов, Н. Бердяев и др.). Однако оформление экзистенциализма как особого философского направления относится к концу 20-х годов нашего столетия. Его родоначальниками являются немецкие философы Мартин Хайдеггер (1889-1976) и Карл Ясперс (1883-1969). Именно появление в 1927 г. книги Хайдеггера "Бытие и время" ознаменовало становление нового философского направления. Основные идеи этой книги были дополнены и развиты в других его работах, где в систематизированном виде изложены основные идеи философии существования.

Хайдеггер утверждает, что объективный метод познания, т.е. научный метод, обладает эффективностью только при познании внешнего мира. Для изучения человека он не годится, потому что человек представляет собой особый вид бытия, отличается тем, что осознает свое существование и может сказать: "Я есть. Я знаю, что я существую, ибо я переживаю мое существование отчетливее, чем существование чего-либо другого". Для обозначения этого бытия Хайдеггер пользуется термином "Dasein", который обычно переводится как "существование" (иногда, как здесь, - "бытие").

Есть один способ постижения существования переживать это существование. Задача экзистенциального мышления и состоит в том, чтобы "высветить", понять "изнутри", "прояснить" всю гамму оттенков человеческого существования.

Существование характеризует пребывание человека среди других людей, когда он выступает как один из многих. Имеется, однако, более глубокий смысл человеческого существования. Дня обозначения этого смысла, используется термин "экзистенция" (от позднелат. "existentia" существую) Экзистенция выражает глубинную основу, сущность существования, неповторимость, уникальность человека и его судьбы. Если существование представляет человека таким, каков он есть, то экзистенция указывает на заключающиеся в нем возможности.

Экзистенция означает способность человека осуществить свой выбор, раскрыть свои возможности, быть самим собой. Означает она и особое "летучее качество человека". Не каждый человек обладает экзистенцией. Это свойство должно постоянно возобновляться тяжелой работой духа, углубляющегося "внутрь себя". Экзистенция есть то, что трудно обрести и легко потерять. Например, представители религиозного экзистенциализма считают, что бытие человека по принципу наслаждения есть нулевая степень экзистенции, этический образ жизни начальная стадия экзистенции. И только религиозное существование человека полное осуществление экзистенции.

Базируясь на этих двух основных категориях, Хайдеггер описывает бытие отдельного человека в его повседневной жизни, рассматривает проблему его "неподлинной" и подлинной жизни.

В реальной жизни человек вступает в контакт с внешним миром и другими людьми (Mitsein). Но в повседневном общении людей происходит растворение индивидуальности и неповторимости конкретного человека. Вырабатываются некоторые общие характеристики поведения, общий стиль жизни. Мы восхищаемся тем, что восхищает других, отдыхаем так, как отдыхают другие. Возникает как бы власть других, которую Хайдеггер определяет термином "безличное" (Man).

Существование в Man это простейшая форма существования. Такой избитый и шаблонный образ жизни человек принимает как "извечный" и "естественный". Более того, лишь тогда человек чувствует себя спокойным и счастливым, когда отождествляет себя с коллективным конформизмом, с этим всесильным Man. Повседневная жизнь позволяет ему скрыть от самого себя, что он "брошен" в мир и должен будет его когда-то покинуть. Man скрывает от человека его обреченность.

Существование в Маn это неподлинная (неаутентичная) жизнь. Где-то в глубине такого, поверхностного существования скрывается экзистенция, которая открывается лишь немногим людям. Несмотря на, казалось бы, неопреодолимую силу Man, человек в состоянии выйти за рамки неподлинного существования. Различные трагические ситуации (например, смерть кого-либо из близких; серьезные моральные, конфликты и т.д.) могут пробудить человека ото сна, показать чуждость окружающего его мира, его собственную одинокость. Эти ситуации Хайдеггер называет пограничными.

В пограничных ситуациях человек находится в состоянии тревоги. Тревога вырывает его из-под власти Man, изолирует от других. Она предоставляет его самому себе и обнажает правду о его одиночестве, об абсурдности существования, которую он хотел бы скрыть от самого себя. В пограничных ситуациях его существование может стать подлинным путем осознания своей историчности, конечности и свободы. Во всем своем величии, в истинном своем смысле подлинное существование достижимо только перед лицом смерти ".

Подлинный человек -- это человек, который осмыслил факт своего одинокого, уединенного существования. Он знает, что все его свершения будут перечеркнуты, что он одинок и обречен на смерть. Подлинный человек свободен еще и потому, что он не подвержен давлению Маn, Он не мыслит категориями, навязанными ему извне. Он ясно осознает, что его поступки выражают его самого и ничего больше.

Конечно, Хайдеггер вынужден признать, что и в случае подлинного существования человек нуждается в других людях хотя бы для того, чтобы сохранить свою жизнь в биологическом смысле. Человек нуждается в общении с другими людьми в процессе труда, обмена благами и информацией. Но такое общение, по мнению Хайдеггера, есть чисто "манипуляционное". При таком общении один человек рассматривает другого как средство для достижения своих целей. Тем самым человек отрицает свободу другого человека. А раз так, то невозможно подлинное общение между людьми, общение их экзистенций.

Отсюда Хайдеггер делает вывод, что в своем личном существовании, в выборе путей своей жизни человек не может ожидать помощи от другого человека или коллектива. Человек должен отбросить обманы "любви", "общности", "коллективной солидарности", ибо всякий коллектив подавляет человеческое в человеке. Тем самым индивид приходит к выводу, что он "брошен" и обречен на "трагическое одиночество" среди других людей.

В таком случае единственным, чем может руководствоваться индивид, является голос его собственной совести. В каждой ситуации, считает Хайдеггер, человек сам должен выбирать, как ему поступить, не ожидая какой-либо помощи извне.

Отдавая предпочтение подлинной жизни, он выбирает волнение и озабоченность. Забота постоянный внутренний признак подлинного существования.

Для того чтобы вести подлинную жизнь, человек должен "избегать толпы". Он должен избегать типичных для данного коллектива повседневных образцов жизни и мышления. Человек должен уединенно выражать самого себя, жить в соответствии с самим собой. Он должен, постоянно сознавать свою ничтожность и испытывать чувство тревоги.

Итак, Хайдеггер делает предметом своего анализа некоторые устойчивые психологические структуры повседневного существования человека, такие, как страх, тревога; забота и т.д. Их он считает чем-то более фундаментальным, чем, скажем, познавательная деятельность или процесс труда. Они образуют мир чувств, переживаний и эмоций человека. Экзистенциализм исходит из того, что на все, происходящее вокруг, человек реагирует прежде всего эмоционально, а не теоретически и интеллектуально.

Что можно сказать по поводу таких заключений экзистенциализма? Действительно, роль эмоций в жизни человека огромна. Но превращение их в единственный предмет философского анализа крайность. Получается, что все многообразные отношения и связи человека с миром рассматриваются только через призму его эмоций, причем эмоций в основном отрицательных. Из многообразных форм жизнедеятельности человека фактически исключается производственная и общественная деятельность. А ведь их положительное влияние на весь духовный мир человека, в том числе и на его эмоциональную жизнь, весьма значительно.

Отрицательная социальная роль экзистенциализма состоит и в том, что, превращая смерть в смысл и цель человеческого существования, он навязывает вывод о бессмысленности жизни. Проповедуя индивидуализм и одиночество человека, экзистенциализм тем самым обесценивает всю общественную жизнь и деятельность.

ст

Но, как и для экзистенциализма в целом, человеческое общество, жизнь личности сплошное "недоразумение", абсурд. Люди принципиально, одиноки, они обречены на взаимное непонимание. Каждый человек целый мир. Но эти миры не сообщаются друг с другом. Общение людей скользит лишь по поверхности и не затрагивает глубину души. Такова экзистенциалистская концепция взаимоотношений общества и личности.

Давая критическую оценку экзистенциализму, необходимо отметить, что данное философское направление примыкает к субъективному идеализму, ибо в экзистенциализме окружающий мир рассматривается через призму человеческой субъективности, роль которой при этом явно преувеличена. Экзистенциалисты полагают, что от человека не зависит его принадлежность к определенному времени, определенному народу, ибо, как они говорят, человек "брошен" в мир. От человека не зависит его характер, интеллект, начало и конец его существования в мире. Все это заставляет светских экзистенциалистов признавать помимо человеческого существования какую-то внеличностную реальность, которую они называют "трансценденцией".

Трансценденция представляет собой среду человеческого существования, мир его забот. Она, как облако, окружает человека и находится в неразрывной связи с ним. Вот что говорит об этом сам Хайдеггер: "До тех пор, пока существование длится, есть также и мир... Если нет никакого существования, то нет и никакого мира".

Подобная точка зрения фактически предполагает отрицание объективности как пространства, так и времени; для экзистенциализма подлинное время это время, которое протекает между рождением и смертью человека. Представление же о времени, предшествующем началу существования и следующим за его концом, не более чем абстракция.

Идеализм экзистенциализма проявляется и в трактовке понятия "трансценденция". Религиозный экзистенциализм уверяет, например, что только в пограничных ситуациях, особенно в момент смерти, завеса таинственности несколько приподнимается и человек может встретиться с трансценденцией. Причем трансценденция, т.е. реальность, не зависящая от существования человека, это Бог.

Таким образом, ключевыми понятиями экзистенциалистской философии выступают "существование", "экзистенция" и "трансценденция". Вокруг них и группируются основные идеи философии существования.

Характеризуя данную философию, следует обратиться еще к одной из ее центральных проблем свободе. Вокруг этой проблемы как вокруг оси вращается вся антропоцентристская, индивидуалистская философия экзистенциализма.

Напомним, что, согласно Хайдеггеру, свобода есть не что иное, как подлинное существование. Несколько иначе выглядит понимание свободы у другого крупнейшего представителя светского экзистенциализма французского философа и писателя Ж.П. Сартра (1905-1980).

Важнейшим принципом обоснования свободы у Сартра является положение о том, что существование человека предшествует его сущности. И в этом состоит принципиальное отличие человека от всех других вещей. Если мы возьмем любую вещь, то для нее характерно то, что сущность этой вещи определена ее происхождением и природой. Например, из желудя может вырасти только дуб, а кошка всегда рождается кошкой. Здесь сущность предзадана заранее, затем уже приобретается существование.

Иное дело человек. Человек сначала существует, находится в этом мире и лишь затем себя определяет. Человек неустанно созидает себя из ничего, поэтому он всегда свободен. Человек, говорит Сартр, "обречен на свободу". Он устремлен и непрерывно проецирует себя в будущее. Поэтому сущность человека это его замысел, проект, будущее. Человек есть то, чем он стремится быть. Все, что человек делает, зависит от его индивидуального выбора.

Сартр, конечно, не может обойти тот житейский факт, что в своих действиях человек ограничен ситуацией, в которой он находится. Однако, считает он, каждый человек не только находится в ситуации, но и "образует ситуацию". Сама ситуация, в которой оказывается человек, может быть от него не зависима, но от него зависит отношение к этой ситуации. Даже заключенный, по мнению Сартра, свободен, потому что он может считать свою ситуацию либо ограничением; либо поводом к побегу.

Сартр отрицательно относится к попыткам объяснять то или иное поведение ссылками на обстоятельства. Он говорит, что люди придумали идею детерминизма, чтобы либо оправдать свою пассивность, либо снять с себя ответственность за совершенный ими выбор. Детерминизм это философия "оппортунистов" и "прохвостов", которые пытаются снять с себя ответственность за свои поступки. У подлинного человека, который полностью отдает себе отчет в своей абсолютной свободе, ссылка на обстоятельства всегда вызывает протест.

Указывая на субъективизм Сартра, необходимо все-таки признать, что понятие внутренней свободы, свободы как качества личности действительно имеет место. Это такая свобода, когда человек, имея определенные взгляды, убеждения, считает необходимым придерживаться их, несмотря ни на какие обстоятельства. Он может даже умереть, но не поступится своими убеждениями.

Признавая факт наличия такой внутренней свободы, надо в то же время признать, что ее явно недостаточно, когда речь идет об освобождении человека от рабства, от гнета социальных и природных сил. Для достижения подлинной свободы необходимо реальное изменение обстоятельств, ограничивающих свободу. Такого понимания свободы экзистенциализм не приемлет.

Важным вопросом, позволяющим выявить природу экзистенциализма, является вопрос о гносеологических и социальных корнях этого философского направления. Экзистенциализм исходит из того, что субъективность психики может быть выражена только методом интуитивного проникновения. А этот метод выступает в форме интроспекции, самоанализа. Экзистенциализм абсолютизирует значение интроспекции, утверждая, что психика не может быть постигнута научным методом.

Анализируя экзистенциализм, нужно видеть ту конкретную политическую и духовную ситуацию, на почве которой он возникал и распространялся. Экзистенциализм стал складываться после первой мировой войны, в обстановке озлобления, и уныния, вызванной крахом кайзеровского милитаризма. Не оправившись еще от потрясений войны, человечество столкнулось с новым политическим и идеологическим явлением итальянским и германским фашизмом, который попрал значительную часть ценностей западной цивилизации. Главными из этих ценностей были свобода, достоинство и неприкосновенность личности.

Новая волна экзистенциализма поднялась, во Франции в период оккупации и сразу после второй мировой войны. Позор поражения и национальное унижение в период фашистского террора, а также страстный протест против надругательства над свободой человека все это способствовало распространению идей экзистенциализма.

После второй мировой войны мода на экзистенциализм распространилась по всему Западу, чему способствовало то, что он обращался к жизненно важным проблемам, которые волнуют любого мыслящего человека (о смысле жизни, человеческой судьбе, о выборе своего жизненного пути, личной ответственности).

Сегодня экзистенциализм как самостоятельное философское направление становится достоянием истории. И все же он оставил неизгладимый след в европейской и мировой культуре. Мысль о том, что центральной проблемой философии является конкретный человек, прочно утвердилась в современной философии. Марксистская философия, к сожалению, почти не обращалась к экзистенциальным пробле мам (жизни и смерти, бытийных переживаний человека).

На основе философии экзистенциализма в психологии возникает гуманистическое направление. Освещение проблем смысла, свободы и ответственности наиболее ярко прослеживается в трудах Виктора Франкла.

2. Теория Виктора Франкла

Сегодня мы, по сути, имеем дело уже с фрустрацией не сексуальных потребностей, как во времена Фрейда, а с фрустрацией потребностей экзистенциальных. Сегодняшний пациент уже не столько страдает от чувства неполноценности, как во времена Адлера, сколько от глубинного чувства утраты смысла, которое соединено с ощущением пустоты. Все множатся признаки того, что ощущение отсутствия смысла становится все более распространенным явлением. Сегодня уже и коллеги чисто психоаналитической ориентации, и марксисты отмечают это.

Человек не должен спрашивать, в чем смысл его жизни, но скорее должен осознать, что он сам и есть тот, к кому обращен вопрос. В отличие от животных инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно, и в отличие от человека вчерашнего дня традиции не диктуют сегодняшнему человеку, что ему должно. Не зная ни того, что ему нужно, ни того, что он должен, человек, похоже, утратил ясное представление о том, чего же он хочет. В итоге он либо хочет того же, чего и другие (конформизм), либо делает то, что другие хотят от него (тоталитаризм).

Человеческое бытие всегда ориентировано вовне на нечто, что не является им самим, на что-то или на кого-то: на смысл, который необходимо осуществить, или на другого человека, к которому мы тянемся с любовью. В служении делу или любви к другому человек осуществляет сам себя. Чем больше он отдает себя делу, чем больше он отдает себя своему партнеру, тем в большей степени он является человеком и тем в большей степени он становится самим собой. Таким образом, он, по сути, может реализовать себя лишь в той мере, в какой он забывает про себя, не обращает на себя внимания. Если у человека нет смысла жизни, осуществление которого сделало бы его счастливым, он пытается добиться ощущения счастья в обход осуществлению смысла, в частности с помощью химических препаратов. На самом деле нормальное ощущение счастья не выступает в качестве цели, к которой человек стремится, а представляет собой скорее просто сопутствующее явление, сопровождающее В норме наслаждение никогда не является целью человеческих стремлений. Оно является и должно оставаться результатом, точнее, побочным эффектом достижения цели. Достижение цели создает причину для счастья. Другими словами, если есть причина для счастья, счастье вытекает из нее автоматически и спонтанно. И поэтому незачем стремиться к счастью, незачем о нем беспокоиться, если у нас есть основание для него. Более того, стремиться к нему нельзя. В той мере, в какой человек делает счастье предметом своих устремлений, он неизбежно делает его объектом своего внимания. Но тем самым он теряет из виду причины для счастья, и счастье ускользает. Чем сильнее человек стремится к наслаждению, тем сильнее оно от него ускользает.

Смысл нельзя дать, его нужно найти. Смысл должен быть найден, но не может быть создан. Создать можно либо субъективный смысл, простое ощущение смысла, либо бессмыслицу. Тем самым понятно и то, что человек, который уже не в состоянии найти в своей жизни смысл, равно как и выдумать его, убегая от чувства утраты смысла, создает либо бессмыслицу, либо субъективный смысл. Смысл не только должен, но и может быть найден, и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть-это орган смысла. Ее можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации.

Совесть принадлежит к числу специфически человеческих проявлений, и даже более чем специфически человеческих, ибо она является неотъемлемой составной частью условий человеческого существования, и работа ее подчинена основной отличительной характеристике человеческого существования - его конечности. Совесть, однако, может и дезориентировать человека. Более того, до последнего мгновения, до последнего вздоха человек не знает, действительно ли он осуществил смысл своей жизни или лишь верит в то, что этот смысл осуществлен.

Мы живем в век распространяющегося все шире чувства смыслоутраты. В такой век воспитание должно быть направлено на то, чтобы не только передавать знания, но и оттачивать совесть так, чтобы человеку хватило чуткости расслышать требование, содержащееся в каждой отдельной ситуации. В век, когда десять заповедей, по-видимому, уже потеряли для многих свою силу, человек должен быть приготовлен к тому, чтобы воспринять 10000 заповедей, заключенных в 10000 ситуаций, с которыми его сталкивает жизнь. Тогда не только сама эта жизнь будет казаться ему осмысленной (а осмысленной - значит заполненной делами), но и сам он приобретет иммунитет против конформизма и тоталитаризма - этих двух следствий экзистенциального вакуума. Ведь только бодрствующая совесть дает человеку способность сопротивляться, не поддаваться конформизму и не склоняться перед тоталитаризмом.

Смысл - это всякий раз также и конкретный смысл конкретной ситуации. Это всегда "требование момента", которое, однако, всегда адресовано конкретному человеку. И как неповторима каждая отдельная ситуация, так же уникален и каждый отдельный человек. Каждый день и каждый час предлагают новый смысл, и каждого человека ожидает другой смысл. Смысл есть для каждого, и для каждого существует свой особый смысл. Из всего этого вытекает, что смысл, о котором идет речь, должен меняться как от ситуации к ситуации, так и от человека к человеку. Однако смысл вездесущ. Нет такой ситуации, в которой нам бы не была предоставлена жизнью возможность найти смысл, и нет такого человека, для которого жизнь не держала бы наготове какое-нибудь дело. Возможность осуществить смысл всегда уникальна, и человек, который может ее реализовать, всегда неповторим.

Феноменологический анализ неискаженного непосредственного переживания, которое мы можем наблюдать у простого "человека с улицы", переведя его затем на язык научной терминологии, помогает увидеть, что человек не только ищет смысл в силу своего стремления к смыслу, но и находит его, а именно тремя путями. Во-первых, он может усмотреть смысл в действии, в создании чего-либо. Помимо этого, он видит смысл в том, чтобы переживать что-то, он видит смысл в том, чтобы кого-то любить. Но даже в безнадежной ситуации, перед которой он беспомощен, он при известных условиях способен видеть смысл. Дело в позиции и установке, с которой он встречает свою судьбу, которой он не в состоянии избежать или изменить. Лишь позиция и установка дают ему возможность продемонстрировать то, на что способен один лишь человек: превращение, преображение страдания в достижение на человеческом уровне.

В жизни не существует ситуаций, которые были бы действительно лишены смысла. Это можно объяснить тем, что представляющиеся нам негативными стороны человеческого существования - в частности, трагическая триада, включающая в себя страдание, вину и смерть, - также могут быть преобразованы в нечто позитивное, в достижение, если подойти к ним с правильной позиции и с адекватной установкой.

Человек в состоянии даже безвыходную ситуацию превратить в победу, если рассматривать ее под человеческим углом зрения. Поэтому даже страдание заключает в себе возможность смысла. Само собой разумеется, что речь здесь идет только о ситуациях, которые нельзя устранить, нельзя избежать и нельзя изменить, о страдании, которое не может быть устранено. Осуществляя смысл, человек реализует сам себя. Осуществляя же смысл, заключенный в страдании, мы реализуем самое человеческое в человеке. Мы обретаем зрелость, мы растем, мы перерастаем самих себя. Именно там, где мы беспомощны и лишены надежды, будучи не в состоянии изменить ситуацию, - именно гам мы призваны, ощущаем необходимость измениться самим.

Самоактуализация - это не конечное предназначение человека. Это даже не его первичное стремление. Если превратить самоактуализацию в самоцель, она вступит в противоречие с самотрансцендентностью человеческого существования. Подобно счастью, самоактуализация является лишь результатом, следствием осуществления смысла. Лишь в той мере, в какой человеку удается осуществить смысл, который он находит во внешнем мире, он осуществляет и себя. Если он намеревается актуализировать себя вместо осуществления смысла, смысл самоактуализации тут же теряется.

Существующие возможности всегда носят преходящий характер. Будучи, однако, единожды осуществленными, они осуществлены уже раз и навсегда, и хотя они уже в прошлом, они тем самым сохранены, спасены от тлена, от исчезновения, они нашли прибежище в прошлом. Они не безвозвратно потеряны в нем, а, напротив, надежно укрыты. Ведь то, что однажды произошло, не может быть отменено, не может быть изъято из прошлого. Разве не обстоит все как раз наоборот - оно помещается в прошлое? Это и накладывает, глубоко и окончательно, печать ответственности на человеческое бытие. Мы видим, что к бремени выбора, сопутствующему любому решению о выборе единственной необходимости среди ряда возможностей, добавляется еще одно - гнет времени. Бремя выбора - к тому же под гнетом времени - побуждает человека к тому, чтобы по примеру потенциализма ставить должное в один ряд с возможным, равнять первое по второму и в конечном счете устранять напряжение между сущим и должным. По сути, человек подчиняется этим самым закону равновесия, характерному, как известно, для неврозов (и только для неврозов).

Однако как человеческий феномен свобода - нечто слишком человеческое. Человеческая свобода-это конечная свобода. Человек не свободен от условий. Но он свободен занять позицию по отношению к ним. Условия не обусловливают его полностью. От него - в пределах его ограничений - зависит, сдастся ли он, уступит ли он условиям. Он может также подняться над ними и таким образом открыться и войти в человеческое измерение. В конечном итоге человек не подвластен условиям, с которыми он сталкивается; скорее эти условия подвластны его решению. Сознательно или бессознательно он решает, будет ли он противостоять или сдастся, позволит ли он себе быть определяемым условиями. Человеческая свобода подразумевает способность человека отделяться от самого себя.

Духовность, свобода и ответственность - это три экзистенциала человеческого существования. Они не просто характеризуют человеческое бытие как бытие именно человека, скорее даже они конституируют его в этом качестве. В этом смысле духовность человека - это не просто его характеристика, а конституирующая особенность: духовное не просто присуще человеку, наряду с телесным и психическим, которые свойственны и животным. Духовное - это то, что отличает человека, что присуще только ему, и ему одному.

Необходимость и свобода не принадлежат к одному и тому же уровню. На том уровне, на котором локализуется зависимость человека, невозможно обнаружить его автономию. Поэтому раз мы касаемся проблемы свободы воли, мы никоим образом не должны допускать контаминации уровней бытия. Там же, где нет контаминации уровней бытия, невозможен и компромисс точек зрения. Так, нельзя представить себе компромисс между детерминизмом и индетерминизмом. Необходимость и свобода локализованы не на одном уровне; свобода возвышается, надстроена над любой необходимостью. Таким образом, причинные цепи остаются всегда и везде замкнуты, и в то же время они разомкнуты в высшем измерении, открыты для высшей "причинности". Бытие, вопреки причинности в узком смысле слова, более того, по законам собственной причинности, - это всегда открытый сосуд, готовый к восприятию смысла. В обусловливающее бытие проникает воздействующий смысл.

Что касается свободы, то она представляет собой свободу по отношению к трем вещам, а именно:

1. По отношению к влечениям.

2. По отношению к наследственности.

3. По отношению к среде.

Экзистенциальный анализ признает человека свободным, однако этот "вердикт" отмечен двумя особенностями: одним ограничением и одним дополнением.

1. Экзистенциальный анализ лишь условно признает человека свободным, поскольку человек не может делать все, что он хочет; человеческая свобода отнюдь не тождественна всемогуществу.

2. Экзистенциальный анализ не признает человека свободным, не признавая его в то же время ответственным. Это означает, что человеческая свобода не тождественна не только всемогуществу, но и произволу.

Будучи свободным, человек является существом, свободно принимающим решения. Инстанция, перед которой мы несем ответственность, - это совесть. Если диалог с моей совестью - это настоящий диалог, то есть не просто разговор с самим собой, то встает вопрос, является ли совесть все-таки последней или же лишь предпоследней инстанцией. Последнее "перед чем" оказывается возможным выяснить путем более пристального и подробного феноменологического анализа, и "нечто" превращается в "некто" - инстанцию, имеющую облик личности. Более того - это своеобразная сверхличность. Мы должны стать последними, кто не решался назвать эту инстанцию, эту сверхличность тем именем, которое ей дало человечество: бог.

Литература

1. Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Философский словарь: справочник студента.- М.: Филологическое общество «СЛОВО»: ООО «Издательство АСТ», 2002г.- 704с.

2. Философия/Под ред. Н.И. Жукова. Пятое изд., исправленное и дополненное.- Мн.: НТЦ «АПИ», 2000.- 352с.

3. Франкл В. Человек в поисках смысла: Пер. с англ. и нем./Общ. Ред. Л.Я. Гозмана, Д.А. Леонтьева; Вступ. ст. Д.А. Леонтьева.- М.: Прогресс, 1990.-367с.

Подобные документы

Человек как объект философского осмысления. Философия о смысле бытия человека. Проблема смысла человеческого бытия в работах Э. Фромма и В. Франкла. Типология и виды социальных характеров. Пути обретения смысла бытия в исследованиях данных мыслителей.

курсовая работа , добавлен 28.10.2010


Экзистенциализм, или философия существования. Экзистенциализм о существовании человека в мире. Экзистенциальное понимание свободы в философии Ж.-П. Сартра, М. Хайдеггера, К. Ясперса, Н.А. Бердяева, М. Бубера. Экзистенциализм о смысле жизни человека.

контрольная работа , добавлен 16.01.2008


Биография русского философа-идеалиста Николая Бердяева. Взгляд писателя на проблему свободы человеческой личности. Выявление бесконечности и всеобъемлимости духа конкретного человека. Выяснение смысла бытия в перспективе человеческого существования.

презентация , добавлен 11.04.2015


Межпредметные связи и основы философии. Человек как главная философская проблема. Теория внешнего вмешательства. Креационистская и эволюционная теории происхождения человека. Фундаментальные отличия человека от животного. Смысл существования человека.

презентация , добавлен 27.12.2013


Экзистенциализм – философия существования человека в кризисных ситуациях. Атеистическое и религиозное направления учений. Философские концепции представителей экзистенцианизма: проблемы бытия, свободы, возникновения абсурда в человеческом сознании.

контрольная работа , добавлен 15.11.2010


Человек как биосоциальное существо (единство природного, социального и духовного. Понятия духа, души и тела с философской точки зрения, их взаимозависимость. Проблема смысла человеческого существования, анализ подходов к решению данного вопроса.

реферат , добавлен 01.04.2010


Природа человека и характер философской концепции. Сущность человеческого генезиса. Подходы к измерению человека: биологический, психический, социальный и космический. Смысл человеческого существования. Смерть как фактор человеческого существования.

реферат , добавлен 06.12.2007


Экзистенциализм (философия существования) как самое влиятельное иррационалистическое направление в западной философии ХХ-го века. Свобода как одна из неоспоримых общечеловеческих ценностей, однако свобода не абсолютна. Философия свободы Н. Бердяева.

контрольная работа , добавлен 13.09.2009


Биологическое, социальное и психологическое в человеке. Антропогенез в науке, религии и философии. Социализация и индивидуализация как способы формирования личности. Отличие человека от животных. Проблема природы человека и смысла жизни в философии.

контрольная работа , добавлен 13.02.2014


Жизнь как активная форма существования материи, в некотором смысле высшая по сравнению с ее физической и химической формами существования. Проблема и направления ее осмысления в человеческой истории. Поиск смысла жизни в философии различных периодов.

Виктор Франкл

Прежде чем начать говорить о том, что, собственно, такое логотерапия, стоит сказать, чем она не является: она не панацея! Выбор метода в конкретном случае можно свести к уравнению с двумя неизвестными: Σ = х + у, где х - своеобразие и уникальность личности пациента, а у - не менее своеобразная и уникальная личность терапевта. Другими словами, как не может любой метод применяться в разных случаях с одинаковой надеждой на успех, так и не может любой терапевт пользоваться разными методами с одинаковой эффективностью. И то, что верно для психотерапии вообще, справедливо, в частности, и для логотерапии. Одним словом, можно теперь дополнить наше уравнение следующим образом: Σ = х+у = Σ

И все же Пол Е. Джонсон осмелился утверждать следующее: «Логотерапия - это не терапия, конкурирующая с остальными методами, но она вполне может соперничать с ними благодаря дополнительному фактору, который она включает». Что может образовывать этот дополнительный фактор, раскрывает нам Н. Петрилович, высказавший мнение, что противоположность логотерапии всем остальным системам психотерапии проявляется не на уровне неврозов, а при выходе за его пределы, в пространство специфически человеческих проявлений Мобилизация способности к самоотстранению в контексте лечения психогенных неврозов достигается с помощью логотерапевтической техники парадоксальной интенции, а второй фундаментально-антропологический факт - феномен самотрансценденции - лежит в основе другой логотерапевтической техники - техники дерефлексии. Для понимания этих двух терапевтических методов необходимо начать с логотерапевтической теории неврозов.

В этой теории мы различаем три патогенных паттерна реагирования. Первый можно описать следующим образом: некий симптом (см. рис.) вызывает у пациента опасение, что он может повториться вновь, и вместе с этим возникает страх ожидания (фобия), который приводит к тому, что симптом действительно появляется снова, что лишь усиливает изначальные опасения пациента. При известных условиях сам страх может оказаться тем, повторения чего пациент боится. Наши пациенты сами спонтанно говорили нам «о боязни страха». Как же мотивируют они этот страх? Как правило, они боятся обморока, инфаркта или апоплексического удара. А как реагируют они на свой страх перед страхом? Бегством. Например, они стараются не выходить из дома. По сути, агорафобия является примером этого первого невротического паттерна реагирования по типу фобии.

В чем, однако, «патогенность» этого паттерна реагирования? В докладе, сделанном в Нью-Йорке 26 февраля 1960 г. по приглашению Американской ассоциации развития психотерапии, мы сформулировали это следующим образом: «Фобии и неврозы навязчивых состояний вызываются, в частности, стремлением избежать ситуаций, порождающих тревогу» Второй патогенный паттерн реагирования наблюдается не при фобиях, а в случаях неврозов навязчивых состояний. Пациент находится под гнетом овладевших им навязчивых представлений (см. рис.), пытаясь их подавить.

Он старается противодействовать им. Это противодействие, однако, лишь усиливает первоначальное давление. Круг опять замыкается, и пациент оказывается внутри этого порочного круга. В отличие от фобии, однако, невроз навязчивых состояний характеризуется не бегством, а борьбой, борьбой с навязчивыми представлениями. И здесь нельзя обойти вопрос, что движет пациентом, побуждает его к этой борьбе. Как выясняется, пациент либо боится, что навязчивые представления не ограничатся неврозом, что они сигнализируют о психозе, либо же он боится, что навязчивые представления криминального содержания заставят его в самом деле причинить кому-либо зло-кому-то или самому себе. Так или иначе, пациент, страдающий от невроза навязчивых состояний, испытывает не страх перед самим страхом, а страх перед самим собой.

Задача парадоксальной интенции - взломать, разорвать, вывернуть наизнанку оба эти круговых механизма. Сделать это можно, лишив подкрепления опасения пациента. При этом следует учитывать, что пациент с фобией боится чего-то, что может с ним случиться, в то время как больной неврозом навязчивых состояний боится также того, что может натворить он сам. Мы учтем и то, и другое, определив парадоксальную интенцию следующим образом: от пациента требуется, чтобы он захотел осуществления того (при фобии) или соответственно сам осуществил то (при неврозе навязчивых состояний), чего он так опасается.

Как мы видим, парадоксальная интенция представляет собой инверсию той интенции, которая характеризует оба патогенных паттерна реагирования, а именно избегание страха и принуждения путем бегства от первого и борьбы с последним.

Парадоксальная интенция практиковалась мною уже в 1929 году За сходством логотерапии и поведенческой терапии не следует забывать и различий между ними. Иллюстрацией того, насколько метод парадоксальной интенции отличается от техники «жетонов», я обязан Элизабет Бедойа: «Муж и жена… были очень обеспокоены по поводу своего 9-летнего сына, который регулярно, каждую ночь, мочился в постели. Они обратились за советом к моему отцу и сказали ему, что они и били сына, и стыдили его, и уговаривали его, и игнорировали - все было безуспешно. Состояние становилось все хуже. Тогда мой отец сказал мальчику, что за каждую ночь, когда он намочит постель, он получит по 5 центов. Мальчик немедленно пообещал сводить меня в кино и на чашку шоколада - настолько он был уверен, что скоро разбогатеет. К моменту нашей следующей встречи он заработал всего 10 центов. Моему отцу он сказал, что делал все возможное, чтобы мочиться в постели каждую ночь и заработать, таким образом, как можно больше денег, однако, к его сожалению, ничего не получалось. И он просто не мог понять этого, ведь прежде с этим у него все ладилось».

Нельзя представить, что парадоксальная интенция, если она действительно столь эффективна, не имеет своих предшественников. В заслугу логотерапии можно поставить лишь то, что она принцип воплотила в методе и вписала его в систему.

Тем более замечательно, что первая попытка экспериментально доказать действенность парадоксальной интенции была предпринята в русле поведенческой терапии. Профессора психиатрической клиники Университета Мак-Гилла Л.Сольом, Х.Гарца-Перец, Б.Л.Ледвидж и У.Сольем отбирали из числа больных с неврозом навязчивых представлений пары с одинаково выраженными симптомами и одного из них подвергали лечению методом парадоксальной интенции, а другого оставляли без лечения в качестве контрольного случая. Было действительно обнаружено, что симптомы исчезли только у больных, подвергшихся лечению, причем это произошло в течение нескольких недель. При этом ни в одном случае не возникли новые симптомы вместо прежних Парадоксальное намерение должно быть сформулировано в насколько возможно юмористической форме. Юмор относится к существенным человеческим проявлениям; он дает человеку возможность занять дистанцию по отношению к чему угодно, в том числе и к самому себе, и обрести тем самым полный контроль над собой. Мобилизация этой сущностной человеческой способности к дистанцированию и является, собственно, нашей целью в тех случаях, когда мы применяем парадоксальную интенцию. Поскольку это связано с юмором, можно считать устаревшим предостережение Конрада Лоренца о том, что «мы еще недостаточно принимаем юмор всерьез».

В контексте темы юмора было бы, пожалуй, с методической точки зрения уместно привести ниже анекдот, который хоть и грубо, но наглядно описывает ту инверсию намерения, которая характерна для метода парадоксальной интенции. Ученик, опоздавший в школу, оправдывается: «На улице такой зверский лед - как только я делал шаг вперед, я скользил назад на два шага». Учитель торжествующе говорит ему: «Если так оно и было, то как же ты вообще добрался до школы?» Однако маленький лгунишка не смутился: «Очень просто - я повернулся и пошел домой».

Насколько правомерно все сказанное и повторенное нами по поводу значения юмора для успеха парадоксальной интенции, было недавно удостоверено еще одним представителем поведенческой терапии, а именно Айвером Хэндом из лондонской больницы Модели. Он наблюдал, как объединенные в группы пациенты, страдающие агорафобией, сталкиваясь с ситуациями, которых они ранее избегали, поскольку те вызывали у них страх, совершенно спонтанно прибегали к юмористическим преувеличениям как своего собственного страха, так и страха друг друга. «Они спонтанно использовали юмор в качестве одного из основных механизмов совладания» (доклад на симпозиуме по логотерапии в Монреале в 1973 году, организованном в рамках годичного заседания Американской психологической ассоциации). Короче говоря, пациенты «изобрели» парадоксальную интенцию - именно так интерпретировали их «механизм» реагирования лондонские исследователи!

Теперь, однако, мы хотим обратиться к парадоксальной интенции, как она практикуется, согласно правилам логотерапии, пояснив это на примере конкретных случаев. В этой связи следует прежде всего указать на случаи, описанные ранее в моих книгах: «Теория и терапия неврозов», «Практическая психотерапия», «Стремление к смыслу» и «Врачевание души». Здесь же мы сосредоточим внимание на неопубликованных материалах.

Спенсер Адольф М. из Сан-Диего (Калифорния) пишет нам: «Через два дня после того, как я прочел Вашу книгу „Человек в поисках смысла“, мне представился случай подвергнуть логотерапию проверке. В университете я посещаю семинар по Мартину Буберу, и во время первого занятия я активно выступал, считая, что должно быть сказано прямо противоположное тому, что говорили другие. Вдруг я почувствовал, что сильно потею. Как только я это заметил, у меня начал возникать страх, что другие тоже могут это заметить, после чего я стал потеть еще больше. Внезапно мне пришел в голову случай с врачом, который консультировался у Вас по поводу своего страха перед потовыделением, и я подумал, что ведь у меня, по сути, такая же ситуация. Я не очень высокого мнения о психотерапии, и в особенности о логотерапии. Тем более, однако, эта моя ситуация показалась мне уникальной возможностью испытать на деле парадоксальную интенцию. Что Вы посоветовали тогда Вашему коллеге? Для разнообразия ему было рекомендовано постараться продемонстрировать людям, как хорошо он может потеть, как написано в Вашей книге. „Пока из меня вышел лишь 1 литр пота, теперь же я хочу пропотеть на 10 литров“. И продолжая свое выступление на семинаре, я сказал самому себе: „Ну-ка, Спенсер, покажи хоть раз своим коллегам, что значит потеть! Только по-настоящему, не так, как сейчас. Ты должен потеть намного сильнее!“ Прошла пара секунд, не больше, и я заметил, как высыхает моя кожа. Я не мог не рассмеяться про себя. Ведь я не был готов к тому, что парадоксальная интенция подействует, и к тому же немедленно. Черт подери, сказал я себе, в этом, должно быть, что-то есть, в этой парадоксальной интенции, - она сработала, причем я ведь так скептически отношусь к логотерапии». Из сообщения Мохаммеда Садика мы заимствуем следующий случай: «Фрау N, пациентка 48 лет, страдала от такого сильного тремора, что она не могла взять в руку чашку кофе или стакан воды, не пролив ее. Она также не могла ни писать, ни держать книгу достаточно неподвижно, чтобы читать ее. Однажды утром мы с ней сидели вдвоем друг напротив друга, и ее в очередной раз начала бить дрожь. Тогда я решил испробовать парадоксальную интенцию с настоящим юмором и начал: „Фрау N, как насчет того, чтобы устроить соревнование по дрожи?“ Она: „Как вас понимать?“ Я: „Посмотрим, кто из нас может трястись быстрее и кто дольше“. Она: „Я не знала, что вы тоже страдаете от тремора“. Я: „Нет, конечно, нет, но если я захочу, то я могу“. (И я начал - и еще как!) Она: „Ну! У вас получается быстрее, чем у меня“. (И она со смехом стала пытаться ускорить свою дрожь.) Я: „Быстрее, фрау N, давайте, вы должны трястись гораздо быстрее“. Она: „Но я же не могу - перестаньте, я больше не могу“. Она действительно устала. Она встала, пошла на кухню, вернулась с чашечкой кофе в руке и выпила ее, не пролив ни единой капли. С тех пор всякий раз, когда я уличал ее в треморе, мне достаточно было сказать: „Ну-ка, фрау N, как насчет соревнования по дрожи?“ На это она обычно отвечала: „Ладно, ладно“. И всякий раз это помогало».

Ассистент одного из университетов написал нам следующее: «Я должен был представляться в одном месте, после чего я имел шанс получить должность, которая была для меня очень важна, так как давала мне возможность взять с собой в Калифорнию жену и детей. Я, однако, очень нервничал и прилагал большие усилия, чтобы произвести хорошее впечатление. А когда я нервничаю, у меня начинают трястись ноги, причем настолько, что это заметно присутствующим. Так произошло и в этот раз. Но в этот раз я сказал себе: „Ну, теперь я так заставлю дергаться мои проклятые мышцы, что уже не смогу сидеть, а должен буду вскочить и буду плясать по комнате до тех пор, пока люди не убедятся, что я рехнулся. Эти чертовы мышцы будут сегодня дергаться, как никогда раньше - сегодня будет рекорд в дергании“. И что же - на протяжении всей беседы мышцы ни разу не дернулись, я получил должность, и моя семья вскоре была здесь, в Калифорнии».

Применение парадоксальной интенции в случаях заикания много обсуждалось в литературе. Манфред Айзенман посвятил этой теме свою диссертацию, выполненную во Фрайбургском университете в Брайсгау (1960). Ж. Леембр, опубликовавший результаты своих опытов с детьми, отмечает, что лишь один раз возникли новые симптомы вместо прежних Р. В. Медликотт, психиатр из Новозеландского университета, остается пока единственным, кому удалось с помощью парадоксальной интенции воздействовать не только на сон, но и на сновидения. С ее помощью он добился больших успехов-в том числе, как он подчеркивает, в случае с одной пациенткой, которая была по профессии психоаналитиком. Она страдала от постоянных ночных кошмаров: ей каждый раз снилось, что ее преследуют и в конце концов закалывают ножом. В этом месте она кричала и просыпалась, равно как и ее муж. Медликотт поручил ей приложить все усилия, чтобы досмотреть этот ужасный сон до конца, пока убийство не закончится. И что же произошло? Кошмары больше не повторялись, однако сон ее мужа не восстановился. Хотя пациентка уже больше не кричала во время сна, однако вместо этого она теперь так громко смеялась, что ее муж по-прежнему не мог спать спокойно Постоянно можно наблюдать, как парадоксальная интенция помогает даже в тяжелых и хронических, долго длящихся случаях, причем даже тогда, когда лечение длится недолго. Так, описаны случаи невроза навязчивых представлений, которые сохранялись 60 лет, пока с помощью парадоксальной интенции не было достигнуто решающее улучшение Макс Джекобс выносит на обсуждение следующий случай «Тогда была применена техника парадоксальной интенции Франкла», - пишет далее Джекобс. Пациентке было предписано отыскивать ситуации, вызывающие ее фобию, и желать того, чего она всегда так боялась, а именно задохнуться. Она должна была говорить себе: «На этом месте я и задохнусь, чтобы мне лопнуть!» В придачу к этому пациентке были даны инструкции по «прогрессивной релаксации» и «десензитизации». Через 2 дня оказалось, что она уже в состоянии без каких-либо затруднений прийти в ресторан, проехать в лифте и даже в автобусе. Через 4 дня она уже могла без страха сходить в кино, а скорый отлет обратно в Англию не вызывал у нее страха ожидания. Затем уже из Лондона она сообщила, что впервые за много лет смогла даже проехать в метро. Через 15 месяцев после такого недолгого лечения оказалось, что пациентка избавилась от всех недугов.

Далее Джекобс описывает случай, в котором речь шла уже не о фобии, а о неврозе навязчивых состояний. Мистер Т. страдал этим неврозом 12 лет, испробовав без какого-либо успеха как психоанализ, так и электрошоковую терапию. Больше всего он боялся задохнуться во время еды, питья или перехода улицы. Джекобс велел ему делать именно то, чего он всегда так боялся. Используя технику парадоксальной интенции, Джекобс дал пациенту выпить стакан воды с инструкцией постараться сделать все, чтобы задохнуться. В дальнейшем пациент должен был заставлять себя задыхаться по меньшей мере 3 раза в день. Наряду с этим использовались также приемы релаксации. На 12-м сеансе пациент сообщил о полном отсутствии симптомов.

Удивительно, как часто и успешно применяют парадоксальную интенцию к самим себе обыкновенные люди. Перед нами лежит письмо женщины, 14 лет страдавшей агорафобией и 3 года безуспешно лечившейся методами ортодоксального психоанализа. 2 года она лечилась у гипнотизера, после чего наступило некоторое улучшение. На 6 недель ее пришлось госпитализировать. Ничто всерьез не помогало. Больная писала: «За 14 лет ничего не изменилось. Все эти годы каждый день был для меня адом». В тот день в очередной раз, когда она вышла на улицу, ей захотелось повернуть обратно - настолько агорафобия овладела ею. Но тут ей пришло на ум прочитанное ею в моей книге «Человек в поисках смысла», и она сказала себе: «Покажу-ка я теперь всем людям здесь на улице вокруг меня, как замечательно у меня получается впадать в панику и лишаться сил». И вдруг она ощутила спокойствие. Она продолжила свой путь до супермаркета и сделала свои покупки. Когда она, однако, подошла к кассе, у нее выступил пот и ее начала бить дрожь. Тогда она сказала себе: «Ну, сейчас я покажу кассиру, как я могу потеть. То-то он глаза выпучит». Только на обратном пути она заметила, как она спокойна. В дальнейшем все шло так же. Через несколько недель она уже настолько могла с помощью парадоксальной интенции подчинять себе свою агорафобию, что иногда она даже не могла поверить, что когда-то была больна.

Нам осталось теперь рассмотреть третий патогенный паттерн реагирования. Если первый характерен для фобий, а второй - для неврозов навязчивых состояний, то с третьим механизмом патогенного реагирования мы сталкиваемся при сексуальных неврозах, в случаях нарушения потенции и оргазма. В этих случаях, как и при неврозах навязчивых состояний, мы вновь видим, что пациент занят борьбой, однако это борьба не против чего-то (как при неврозах навязчивых состояний - против навязчивых идей), а борьба за - в данном случае за сексуальное наслаждение в виде потенции и оргазма. Однако, к несчастью, чем больше мы стремимся к наслаждению, тем решительнее оно от нас ускользает. Путь к обретению наслаждения и к самореализации ведет только через самоотдачу и самоотречение. Тот, кто считает этот путь окольным, впадает в искушение избрать более короткий путь и устремляется к наслаждению как к цели, только этот короткий путь оказывается тупиком.

И вновь мы можем наблюдать, как пациент замыкается в порочном круге. Борьба за наслаждение, борьба за потенцию и оргазм, стремление к наслаждению, форсированная направленность на него - гиперинтенция - приносят человеку не только наслаждение, но и столь же форсированную гиперрефлексию: человек начинает наблюдать за собой во время полового акта, а то и подсматривать за партнером. Спонтанность при этом пропадает.

Если мы зададимся вопросом, что же порождает гиперинтенцию в случаях нарушений потенции, то можно констатировать, что во всех случаях он видит в половом акте некоторое достижение, которое от него требуется. Одним словом, половой акт имеет для него характер требования. Еще в 1946 году Логотерапия борется с гиперрефлексией с помощью де-рефлексии, в то время как для борьбы с гиперинтенцией, выступающей частой причиной импотенции, мы располагаем логотерапевтической техникой, которая восходит к 1947 году Уильям С. Саакян и Барбара Жаклин Саакян Конкретный случай: С. (неврологическая поликлиника) обратилась к нам по поводу фригидности. В детстве она была лишена невинности собственным отцом. Из эвристических соображений мы действовали, однако, так, как будто таких вещей, как психосексуальная травма, не существует. Вместо этого мы спросили пациентку, не ждет ли она от себя чего-то вроде сексуальной неполноценности как следствие инцеста. Она подтвердила наше предположение; как выяснилось, она находилась в это время под влиянием популярной лекции, содержанием которой был вульгарно истолкованный психоанализ. «Это должно потом сказаться» - таково было ее убеждение. Одним словом, сформировался библиогенный страх ожидания. Но, находясь в плену у этого страха, пациентка во время интимных отношений со своим партнером все время «была начеку». Тем самым ее внимание распределялось между партнером и ней самой. Все это не могло не помешать оргазму; ведь в той мере, в какой человек наблюдает за своим половым актом, он лишается способности отдаться ему. Тогда я объяснил моей пациентке, что в данный момент не могу проводить с ней лечение, и пригласил ее зайти снова через 2 месяца. До тех же пор ей не следует заострять внимание на проблеме своей способности или неспособности к оргазму - эта проблема будет подробно обсуждаться в ходе лечения, - а пусть она, напротив, во время интимных отношений уделяет больше внимания партнеру. Дальнейший ход событий подтвердил мою правоту. Случилось то, чего я и ожидал. Пациентка пришла снова не через 2 месяца, а через 2 дня - исцеленная. Простое переключение внимания с самой себя, со своей способности или неспособности к оргазму, короче говоря, дерефлексия - и одной непосредственной готовности отдаться своему партнеру оказалось достаточным, чтобы впервые достичь оргазма.

Иногда этот наш трюк можно разыграть лишь в том случае если ни тот, ни другой партнер не посвящены в секрет. Насколько изобретательным приходится быть в таких ситуациях, ясно из примера, которым я обязан Мирону Дж. Хорну - бывшему моему ученику. «Молодая пара пришла ко мне по поводу импотенции мужа. Жена постоянно твердила ему, что он никчемный любовник и что она подумывает о том, чтобы связаться с другими мужчинами, чтобы получить наконец удовлетворение. Я посоветовал им каждый вечер подряд на протяжении недели проводить по меньшей мере час обнаженными в постели и делать все, что им нравится, за одним исключением: коитус недопустим ни при каких обстоятельствах. Через неделю мы увиделись снова. Они сказали, что старались следовать моим инструкциям, однако, „к сожалению“, трижды дело кончилось коитусом. Я притворился рассерженным и стал настаивать, чтобы хотя бы на следующей неделе они выполнили мои инструкции. Прошло лишь несколько дней, и они позвонили, чтобы снова сообщить мне, что они оказались не в состоянии выполнить требуемое, что теперь коитус происходит у них даже несколько раз в день. Через год я узнал, что впоследствии этот успех закрепился».

Возможна также ситуация, когда в наш трюк необходимо посвятить не самого пациента, а его партнершу. Так было, например, в следующем случае. Участница семинара по логотерапии, который вел Джозеф Фэбри в Университете Беркли, применила под его руководством нашу технику к собственному партнеру, который был по профессии психологом и руководил сексологической консультацией (он обучался у Мастерса и Джонсон). У этого сексолога самого, однако, обнаружилось нарушение потенции. Вот что нам сообщили: «Мы решили применить технику Франкла. Сьюзен должна была сказать своему приятелю, что она была у доктора, который прописал ей кое-какое лечение, и в частности велел месяц воздерживаться от половых сношений. Разрешалась любая физическая близость и все что угодно, кроме собственно полового акта. Наследующей неделе Сьюзен сообщила, что метод сработал». Вскоре, однако, возник рецидив. Сьюзен, студентка Фэбри, была тем не менее достаточно изобретательна, чтобы на этот раз самостоятельно справиться с нарушением потенции у своего партнера: «Поскольку она уже не могла повторить историю о докторе и его запретах, она сказала своему приятелю, что она очень редко, если вообще когда-либо достигает оргазма, и попросила его этой ночью вместо половых сношений помочь ей с проблемой оргазма». Таким образом, она приняла на себя роль пациентки, навязав тем самым партнеру роль сексолога-практика и актуализировав его самотрансценденцию. Тем самым была одновременно достигнута де-рефлексия и выключена гиперрефлексия, ставшая столь патогенной. «Это вновь сработало. С тех пор проблемы импотенции больше не возникало».

Густав Эрентраут из калифорнийской сексологической консультации имел однажды дело с пациентом, который с 16 лет страдал от преждевременной эякуляции. Вначале с этим пытались справиться с помощью поведенческой терапии, однако за 2 месяца не добились никакого успеха. «Я решил испробовать парадоксальную интенцию Франкла, - сообщает он далее. - Я сказал пациенту, что он вряд ли сможет справиться со своей преждевременной эякуляцией, так что ему надо лишь стараться самому получить удовлетворение». Когда затем Эрентраут посоветовал пациенту сделать коитус как можно короче, парадоксальная интенция привела к тому, что продолжительность коитуса увеличилась в четыре раза. Рецидивов с тех пор не возникало.

Другой сексолог-консультант из Калифорнии, Клод Фаррис, прислал мне сообщение, из которого следует, что парадоксальная интенция применима также и в случаях вагинизма. Его пациентка воспитывалась в католическом монастыре, и сексуальность была для нее связана с жестким табу. В консультацию она обратилась по поводу резких болей во время коитуса. Фаррис рекомендовал ей вместо расслабления генитальной области, напротив, стараться как можно сильнее напрягать мускулатуру влагалища, так, чтобы муж был не в состоянии в него проникнуть. Мужу в свою очередь было дано указание всеми способами стараться преодолеть это сопротивление. Через неделю они оба пришли снова, чтобы сообщить, что впервые за время их супружеской жизни коитус был у них безболезненным. Рецидивов зарегистрировано не было. Самым замечательным в этом сообщении была сама идея использовать парадоксальную интенцию, чтобы добиться расслабления. В этой связи стоит упомянуть также эксперимент калифорнийского исследователя Дэвида Л. Норриса. От испытуемого по имени Стив требовалось как можно более полно расслабиться, что он и пытался сделать, но безуспешно, так как он прилагал к этому слишком большие усилия. Норрис мог подробно наблюдать это, так как к испытуемому был подключен электромиограф, стрелка которого все время отклонялась на 50 микроампер. Когда же Стив услышал от Норриса, что ничто в жизни не заставит его по-настоящему расслабиться, он выпалил: «Тогда к черту это расслабление. Наплевать на него!» И тут же стрелка электромиографа скакнула вниз на отметку 10 микроампер. «Это произошло так быстро, - сообщает Норрис, - что я подумал, что аппарат выключился. Во время последующих серий у Стива было все в порядке, потому что он не старался специально расслабиться».

На примере страха ожидания ясно, что страх способствует осуществлению того, чего мы боимся. Короче говоря, если желание называют отцом мысли, то боязнь - это мать явления, в частности такого, как болезнь. Ведь точно так же, как страх приводит к осуществлению того, чего человек боится, форсированное желание делает невозможным то, на что оно нацелено. Используя это, логотерапия пытается заставить пациента желать того или делать то, чего он как раз так боится.

Отдельно стоит затронуть навязчивые представления богохульного содержания. С ними нам, пожалуй, удается справиться лучше всего. Мы стремимся обратить внимание пациента на то, что, постоянно опасаясь совершить богохульство, он тем самым его и совершает, ведь самое настоящее кощунство - считать бога настолько плохим диагностом, что он не в состоянии дифференциально диагностировать, где богохульство, а где навязчивые представления.

Однажды к нам обратился молодой хирург. Всякий раз, когда в операционную приходил его шеф, он начинал бояться задрожать во время операции; через некоторое время этой боязни оказалось достаточно, чтобы он и в самом деле стал дрожать; в конце концов он смог преодолевать эту треморофобию и, соответственно, вызываемый ею тремор лишь тем, что напивался перед каждой операцией. Этот случай вызвал терапевтическую цепную реакцию. Через несколько недель после того, как я рассказал историю болезни этого хирурга и мой способ лечения в одной из моих клинических лекций, я получил письмо от одной из слушательниц, студентки, которая рассказала в нем следующее. Раньше она также страдала от треморофобии, которая начиналась тогда, когда их профессор анатомии приходил в анатомическую, и действительно всякий раз она начинала дрожать. Услышав же в моей лекции про случай с хирургом, она попыталась самостоятельно применить ту же терапию к самой себе. Теперь каждый раз, когда профессор приходил понаблюдать за вскрытием, она внушала себе: «Ну, сейчас я покажу ему, что значит дрожать, - пусть посмотрит, как здорово я могу дрожать». После этого - как она мне написала - и треморофобия, и сам тремор быстро исчезли.

Чем врачи могут помочь пациентам, борющимся с лишающим сна тревожным ожиданием того, что за всю ночь так и не удастся заснуть? Этот страх может разрастись до так называемого страха постели: человек с нарушенным сном весь день чувствует себя усталым. Едва, однако, приходит время ложиться спать, его охватывает страх перед очередной бессонной ночью, он становится беспокоен и возбужден, и это возбуждение уже больше не дает ему уснуть. Этим он совершает самую большую из возможных ошибок: он подкарауливает сон. С напряженным вниманием он судорожно следит за тем, что происходит внутри него; однако чем сильнее он напрягает свое внимание, тем труднее ему расслабиться настолько, чтобы заснуть. Ведь сон - это не что иное, как полное расслабление. Человек сознательно стремится ко сну. Но ведь сон-это не что иное, как погружение в бессознательность. А любые мысли и мечты о сне способны лишь помешать заснуть.

Лишить силы страх ожидания бессонной ночи мы можем, лишь убедив пациента, что организм всегда получает то минимальное количество сна, которое ему безусловно необходимо. Это человек должен знать, и на основе этого знания у него должно возникнуть доверие к своему организму.

Если дело обстоит так, как я утверждал выше- судорожное стремление и сознательное желание заснуть, как и любое сознательное желание, прогоняет сон, - то что было бы, если бы человек лег, но не стремился заснуть, а вовсе бы ни к чему не стремился или даже, наоборот, стремился бы к чему-то иному? Тогда он заснул бы. Короче говоря, страх перед бессонницей должен уступить место намерению провести бессонную ночь, сознательному отказу от сна. Надо лишь решить: сегодня ночью я не собираюсь спать вообще, сегодня ночью я просто хочу расслабиться и подумать о том или ином, например о моем прошедшем отпуске или о предстоящем, и т. д. Если, как мы видели, желание заснуть делает засыпание невозможным, то желание не спать парадоксальным образом вызывает сон. Тогда человек как минимум уже больше не будет бояться бессонницы, вместе с тем он еще и приобретет возможность вызывать сон.

У Бернаноса в «Дневнике сельского священника» есть прекрасная фраза: «Не так трудно, как кажется, возненавидеть себя; благодать же состоит в том, чтобы себя позабыть». Немножко изменив это высказывание, мы можем сказать то, о чем многие невротики недостаточно часто вспоминают, а именно: презирать себя (сверхсовестливость) или следить за собой (сверхсознательность) далеко не так важно, как уметь в конечном счете полностью забыть себя. Но только наши пациенты не должны делать это так же, как Кант, которому пришлось однажды уволить вороватого лакея. Он, однако, не мог оправиться от боли, которую вызвало у него это событие, и, чтобы заставить себя забыть его, повесил на стену своей комнаты табличку с надписью: «Мой лакей должен быть забыт». С ним случилось то же, что и с человеком, которому обещали раскрыть секрет превращения меди в золото при условии, что он во время соответствующей алхимической процедуры десять минут не будет думать о хамелеоне. В результате он был не в состоянии думать ни о чем другом, кроме этого редкого животного, о котором он раньше никогда в жизни не думал.

Пациент, страдающий фобией, должен научиться не только делать что-то, невзирая на страх перед этим, но и делать именно то, чего он боится, искать те ситуации, в которых он обычно испытывает страх. Страх отступит «не солоно хлебавши», ведь он представляет собой биологическую реакцию тревоги, которая стремится как бы саботировать то или иное действие или избегнуть той или иной ситуации, которую страх представляет как опасную. Если же больной научится действовать «мимо» страха, то страх постепенно утихнет, как бы атрофируясь от бездействия. «Жить в стороне от страха»-это, так сказать, негативная цель нашей психотерапии в узком смысле слова-цель, которую ей часто удается достичь раньше, чем с помощью логотерапии и экзистенциального анализа будет достигнута позитивная цель-научиться «жить в направленности на цель».

А. В., 45 лет, замужем, мать 16-летнего сына, имеет историю болезни, продолжительностью в 24(!) года, в течение которых она страдала от тяжелейшего фобического синдрома, включавшего в себя клаустрофобию, агорафобию, страх высоты, боязнь лифтов, хождения по мостам и тому подобное. Все 24 года она лечилась по поводу всех этих недугов у различных психиатров, в том числе несколько раз подвергалась длительному психоанализу. Последние четыре года ей пришлось провести в клинике. Несмотря на успокоительные средства, которые она получала, она постоянно находилась в крайнем возбуждении. Интенсивная психоаналитическая терапия, которую проводил с ней опытный аналитик на протяжении полутора лет, также не привела к успеху. 1 марта 1959 года ее лечение взял на себя доктор Герц, применивший парадоксальную интенцию. Пять месяцев спустя пациентка впервые за целых 24 года освободилась от всех симптомов. Вскоре ее выписали. Вот уже много лет она живет нормально и счастливо в кругу своей семьи.

Теперь о неврозе навязчивых состояний: М.П., 56-летний адвокат, женат, отец 18-летнего сына-студента. 17 лет назад «абсолютно внезапно, как гром среди ясного неба», им овладело ужасное навязчивое представление, что он занизил сумму своего подоходного налога на 300 долларов и обманул тем самым государство - хотя он заполнил налоговую ведомость самым добросовестным образом. «Отделаться от этой мысли мне больше так и не удалось, как я ни старался», - рассказывал он доктору Герцу. Он уже видел себя под следствием по делу об обмане, видел себя в тюрьме, видел газеты, заполненные статьями о нем, и лишение его профессионального статуса. Он отправился в санаторий, где сперва лечился у психотерапевта, а затем прошел курс электрошоковой терапии из 25 сеансов - безуспешно. Там временем его состояние ухудшилось настолько, что он был вынужден закрыть свою адвокатскую контору. Бессонными ночами он боролся с навязчивыми представлениями, которые множились день ото дня. «Едва я избавлялся от одного, как уже возникало новое», - говорил он доктору Герцу. Особенно донимали его навязчивые представления, что незаметно для него истек срок различных его страховых договоров. Ему приходилось постоянно проверять их - и снова запирать все договора, перевязанные отдельно каждый по несколько раз, в специальный стальной сейф. Наконец он заключил с компанией Ллойда в Лондоне специально для него разработанный страховой договор, который должен был уберечь его от последствий каких-либо бессознательных и неумышленных ошибок, которые он может совершить в своей судебной практике. Скоро, однако, пришел конец и этой судебной практике-ведь навязчивые идеи повторялись настолько часто, что пациента пришлось поместить в психиатрическую клинику в Мидлтауне. В ней и началось лечение с помощью парадоксальной интенции, которое проводил д-р Герц. На протяжении четырех месяцев, трижды в неделю, пациент проходил у него логотерапию. Ему рекомендовалось использовать следующую формулу парадоксальной интенции: «Мне на все наплевать. К черту совершенство. Так мне и надо - пусть меня посадят, и чем скорее, тем лучше. Что мне бояться последствий ошибки, которая может вкрасться? Пусть меня арестовывают хоть трижды в день. По крайней мере я выручу таким образом мои денежки, мои милые денежки, которые я отдал на съедение этим господам в Лондоне…» И он действительно начал в духе парадоксальной интенции желать себе совершить как можно больше ошибок, а потом еще больше, спутать всю свою работу и доказать своей секретарше, что он «самый великий путаник в мире». И д-р Герц не сомневается, что полное отсутствие каких-либо опасений с его стороны сыграло свою роль в том, что пациент стал теперь в состоянии не только строить парадоксальные намерения, но и формулировать их максимально шутливым образом. Само собой разумеется, доктор Герц способствовал этому, например приветствуя пациента в своем кабинете следующим образом: «О боже, что происходит? Вы все еще расхаживаете на свободе? Я думал, вы уже давно за решеткой - я уже просматривал газеты, нет ли там сообщений о большом скандале, вызванном вами». В ответ на это пациент обычно разражался громким смехом и сам в свою очередь, заняв такую же позицию, еще сильнее иронизировал над собой и своим неврозом, говоря, например: «Мне все равно - пусть меня посадят; в крайнем случае страховая компания обанкротится». После окончания лечения прошло больше года. «Эти формулы - то, что вы, господин доктор, называете парадоксальной интенцией, - у меня сработали. Это подействовало чудесным образом; я могу вам сказать, что за 4 месяца вам удалось сделать из меня совсем другого человека. Конечно, то тут, то там мне приходят в голову кое-какие из былых опасений, однако, знаете, теперь я могу тут же с ними покончить - теперь-то я знаю, как мне с собой обращаться!»